70-летний юбилей поэта-самородка Ивана Жданова: чтим и гордимся крещением высоткой на Ленинских горах

На рубеже  XX-XXI столетий возникает необходимость целостного рассмотрения поэзии ХХ века, которое невозможно без обобщения опыта художественных исканий творческих групп, школ, течений, направлений данного периода. Ярким представителем одного из направлений последней четверти XX века — «метареализма» — долгие годы считался Иван Жданов.

Иван Жданов родился 16 января 1948 года в селе Усть-Тулатинка Алтайского края в семье крестьян-переселенцев. Когда Ивану было 12 лет, семья переехала в Барнаул, и в 16 лет Жданов пошёл работать на завод «Трансмаш». Окончил вечернюю школу. После окончания сельскохозяйственного техникума в Барнауле учился на факультете журналистики МГУ, затем в Барнаульском пединституте. Занимался в «Лаборатории первой книги» при Московской писательской организации, которой руководила Ольга Чугай.

Активно участвовал в неофициальной литературной жизни Москвы, начиная с 1975 года (совместное выступление в ЦДРИ Ивана Жданова, Александра Ерёменко и Алексея Парщикова, представленных Константином Кедровым). Первая публикация в газете «Молодёжь Алтая» в 1967 году. Первая книга «Портрет» принесла Жданову всесоюзную славу, вышла в 1982 году и получила широкий резонанс в читательской среде. Она  подверглась разносу в советской печати. Это не помешало  Ивану Жданову упорно и самоотверженно продолжить свой путь в литературе.

Ванечка Жданов, всеобщий любимец в студенческой среде журфаковцев МГУ, был года на три  постарше нас, третьекурсников, обитавших на седьмом этаже в зоне «Б»  высотки на Воробьёвых, тогда Ленинских, горах. Почти каждый вечер он пропадал у нас в высотке за двух- трёхчасовым чтением без передышки своих новых стихов, которым мы внимали, забыв обо всём на свете. Некоторые из них врезались в память со студенческой скамьи раз и навсегда: «Я поймал больную птицу, / но не знаю, /  как с ней быть. / Что-то к смерти в ней стремится, / что-то рвёт живую нить…». Или одна всего лишь строка, передающая картину «Осени»: «Падая, тень дерева увлекает за собой листья».

У нас на факультете было два  поэтических кумира: тогда ещё совсем неизвестный читателям Ваня Жданов и более успешный во всех отношениях Геннадий Красников, знакомивший нас с авторскими песнями под гитару А. Галича, Б. Окуджавы, В. Высоцкого. Только намного позднее Ваню Жданова признали Евгений Евтушенко, сказав, что «У него есть своя поэтическая стихия» и Андрей Битов, провозгласивший: «Кто сказал, что на Руси перевелись поэты? Ваня Жданов – настоящий русский поэт».

Его товарищ и литературный соперник Геннадий Красников уже в студенческие годы на журфаке МГУ был обогрет моральной поддержкой Евгения Евтушенко и Андрея Вознесенского. Первая книжечка стихов Г. Красникова «Птичьи светофоры» вышла в 1981 году со стихотворным предисловием Евгения Евтушенко («Вместо предисловия») и имела большой успех у московских читателей.

В восьмидесятые годы прошлого века в истории подцензурной отечественной поэзии случилось нечто удивительное: столичное издательство «Современник» выпустило первую книгу уроженца Алтайского края, поэта Ивана Жданова «Портрет»  (1982). Однако её молодой автор получил в прессе резкие критические отзывы в  свой адрес. Официальная критика немедленно накинулась на этот дебют: к моменту издания автор числился ведущим представителем поэтического направления мудрёно именованного как «метареализм». К новому неслыханному направлению, помимо Ивана, причислялись такие фигуры как Алексей Парщиков и Александр Ерёменко.  Хрестоматийное стихотворение Жданова о птице и пуле из номера в номер обсуждалось на страницах «Литературной газеты»:

 

Когда умирает птица,

в ней плачет усталая пуля,

которая так хотела

всего лишь летать, как птица…

 

С тех пор утекло много воды. Ваня Жданов, так и не окончив журфак МГУ, перевёлся в Барнаульский  педагогический институт. Успешно его окончив, продолжил усиленно заниматься поэзией и,  на удивление одних и к радости других, стал лауреатом премии Андрея Белого (1988), первым лауреатом премии Аполлона Григорьева Академии русской современной словесности (1997), лауреатом  литературно-кинематографической премии имени Арсения и Андрея Тарковских (2009), лауреатом премии Алтайского края в области литературы, искусства, архитектуры и народного творчества (2016), в прошлом 2017 году — лауреатом  новой Пушкинской премии в номинации "За совокупный творческий вклад в отечественную культуру" (2017). Он вошёл в  Британскую энциклопедию поэтов XX века:  из «наших»  включены туда только три поэта —  Борис Пастернак,  Иосиф Бродский и  Иван Жданов. Он издавался в США, Франции и Дании, переведён на 29 языков народов мира.

         Теперь по его книгам: «Портрет» (1982), «Неразменное небо» (1990), «Место земли» (1991), «Фоторобот запретного мира» (1997), «Воздух и ветер» (2006) и другим — школьники пишут рефераты, студенты — курсовые работы, а профессиональные литераторы защищают кандидатские и докторские диссертации на тему: «Метареализм как направление в поэзии», хотя сегодня Ваня Жданов уже в пенсионном возрасте открещивается от любых направлений поэзии и считает себя просто русским Поэтом.

Мы, его однокашники, 16 января 2018 года в интернете  поздравили юбиляра с семидесятилетием наряду с видными деятелями литературы и искусства, но при этом с гордостью осознавали, что были самыми первыми его почитателями. Жанна Жамелова, Валентина Молокович, Валентина Долгова, Наталья Борзых, Ольга Перова, Валера Зверев, Гена Красников, Виталик Тищенко, Лёша Гуревич и другие постоянные и случайные обитатели «Волшебной горы» сразу с первых стихов признали в необычном замкнутом рослом парне, излагающем свои мысли только стихами, которыми он бредил, но не скучной обыденной прозой, — большого Поэта. Он мог неделями не вылезать из одной и той же  застиранной рубашки и потёртых джинсовых брюк, часто бывал голодным и усталым от какого-нибудь очередного «левака», но всегда был готов поделиться с нами новыми стихами.

«В жизни он, — утверждает его приятель  Василий Дьячков, —  аскет, по одёжке, что называется, протягивает ножки. Никогда ничего не требует. Нет коньяка и шампанского — довольствуется пивом. Нет обеда — сжуёт бутерброд. Обширный гардероб не заводит, может годами в одних рубашке и штанах ходить. В принципе, он нелюдим. Это от самодостаточности. И от самоуглублённости. Но за столом разговор поддерживает охотно, улыбчив, любит хорошую шутку. Хотя я с трудом представляю женщину в его жизни. В мозгу его непрерывно происходит страшный, нечеловечески тяжёлый труд, из которого и кристаллизуется перенасыщенный раствор его стихов. Поэтому иногда Ваня на ровном месте взрывается необоснованной грубостью или странным поступком. Это когда кто-то помешал этой внутренней работе, прервал нить, порвал паутину, которую Иван прядёт уединённо».

Всякий раз, берясь за новое сочинение, он осознанно забывает о достигнутых знаниях и начинает с чистого листа передавать первозданность божьего замысла, как, например, в этом поминальном стихотворении «Памяти сестры», которое можно услышать в yоu tube в авторском исполнении.

 

Область неразменного владенья:

облаков пернатая вода.

В тридевятом растворясь колене,

там сестра все так же молода.

 

Обрученная с невинным роком,

не по мужу верная жена,

всю любовь, отмеренную сроком,

отдарила вечности она.

 

Как была учительницей в школе,

так с тех пор мелок в ее руке

троеперстием горит на воле,

что-то пишет на пустой доске.

 

То ли буквы непонятны, то ли

нестерпим для глаза их размах:

остается красный ветер в поле,

имя розы на его губах.

 

И в разломе символа-святыни

узнается зубчатый лесок:

то ли мел крошится, то ли иней,

то ли звезды падают в песок.

 

Ты из тех пока что незнакомок,

для которых я неразличим.

У меня в руке другой обломок —

мы при встрече их соединим

 

Иван Жданов редко даёт интервью. Собирая по крохам его ответы в интернете, можно создать нынешний собирательный образ известного поэта и уединённого человека. Он, кстати, как и его внешность, мало чем отличается от прошлых времён: такой уж он постоянный в своих взглядах на жизнь и литературу. Проживает в трёх регионах —  у себя на родине на  Алтае, любимом Крыму (пригороде Ялты), деловой Центральной России (Москве), часто бывает на родине его далёких предков в Киеве.

С 1998 года Иван Жданов активно занимается плёночной цветной и чёрно-белой фотографией и  видеосъёмкой, как в далёкой молодости. В 2002 году в галерее «Эксар» в Киеве проходила его выставка «Сквозь этот воздух смотрит на меня Бог» (куратор Юрий Косин). В 2003 Иван Жданов совместно с известным украинским фотохудожником Юрием Косиным организует фотовыставку в Государственной Думе Российской Федерации. В 2008 г. публикует фотографии и статью «Пейзаж как препятствие и фрагмент» в журнале Digital Camera, Москва. В фото- и видеосъёмках, как в стихах, Иван  предпочитает пейзажи, в которых вовсе отсутствует человек, но его присутствие мы ощущаем где-то рядом за кадром или между стихотворных строк.

В 1993 году был издан сборник стихов Ивана Жданова "Присутствие погасшего огня" в книжной серии альманаха "Август". Это было первое и на тот день единственное отдельное издание стихов Жданова на родине. Книга была издана гигантским тиражом — 5100 экземпляров. Местные любители поэзии впервые могли услышать вживую чтение стихов Иваном Ждановым, взять у него автограф, пообщаться с ним. В те лихие 90-ые годы прошлого века стихов, вообще, не печатали, отдельные издания поэтов были большой редкостью.

Та же ситуация повторяется в наши дни. Жданов считает, что «наше общество находится в глубоком кризисе, но мы оказались еще и внутри общемирового кризиса. Все как в той притче: зачем ты стучишься в стену камеры — думаешь, в другой камере, куда ты попадешь, будет лучше? Ну, вошли мы в этот цивилизованный мир и что получили?». Впрочем, он верит в завтрашний день и что экономическая ситуация с изданием книг изменится в лучшую сторону и поэтам и писателям не придётся выпускать книги в свет за свой счёт и реализовать их своими усилиями.

Валентина Молокович из Саратова, выпускница журфака МГУ,  вспоминает, что первая книга Ивана Жданова у неё лежит на столе рядом со стихотворным сборником другого поэтического гения — Николая Рубцова. Литературного первенца Вани Жданова подарила ей  наша всеобщая любимица Жанна Жамелова, «мать Тереза» для всех страждущих студентов и выпускников журфака МГУ.  У обоих авторов есть такие проникновенные стихи, как близнецы-братья. У Вани Жданова:  «И тень от клена на стене / Раздвинет комнату мою». У  Н. Рубцова: «Дремлет на стене моей / Ивы кружевная тень.
          Однажды, — вспоминает В. Молокович, —  они отмечали  у Жанны Жамеловой день рождения в 1984-85 гг., короче, еще до Чернобыльской аварии. Квартира Жанны была на первом этаже в доме недалеко от кинотеатра «Казахстан» в Москве, где очень часто собирались бывшие однокурсники-журфаковцы. Дело в том, что у Вани и Жанны днюха совпадает  — 16 января. Вот и гудели от души. У меня как раз был отпуск, и я взяла на себя функции поварихи. Но это деталь. В разгар праздника пристали мы к Ивану показать алтайское горловое пение. Он и показал!
         А назавтра пришел участковый. Дома была только я, все ушли на работу. Пришлось проявить чудеса дипломатии, что мне,  вообще, не свойственно. Оказывается, жалобу написали жильцы с пятого этажа. Но все обошлось. Участковый пошутил, что, мол, вашему товарищу надо в опере петь...».

В начале 80-х годов прошлого века, получая второе (теперь уже заочное)  образование в Институте живописи, скульптуры, архитектуры имени И.Е. Репина в Ленинграде, я проездом на очередную сессию оказалась в Москве. В московском метро в электричке на университетской линии неожиданно встретилась с Ваней Ждановым. По дороге на творческий семинар Всесоюзного совещания  молодых поэтов и писателей он коротко рассказал мне о своей жизни и о том, что он служит рабочим по сцене в одном из московских театров. Ваня пригласил меня поехать с ним и поболеть за него, так как он должен был выступать на семинаре перед строгим жюри, в состав которого входили известные поэты Роберт Рождественский, Владимир Соколов, Давид Кугультинов и другие. Я охотно согласилась, и мы вместе побывали там.
После выступления молодых поэтов их персонально обсуждали. Ваня Жданов получил высокую оценку корифеев советской литературы. Выступавшие отмечали музыкальность стихов, необычность метафор, своеобразие стиля: подчёркнутая книжность его лирики истоками уходила в западно-европейскую поэзию и русскую поэзию Серебряного века. Уже тогда он был причислен к новому, так называемому направлению поэзии «метареализм». Метареализм — это поэтическое направление конца 1970-х — начала 1990-х гг., имеющее своим истоком мета-метафорическую школу. Последняя возникла по инициативе поэта и критика К. Кедрова, объединившего трех близких по духу людей — И. Жданова, А. Парщикова, А. Еременко. В 1980-е гг., когда их поэзия приобретает известность, выходят подборки и сборники стихов, из школы вырастает целое направление: вокруг каждого поэта из «мета-метафорической троицы» формируется поле притяжения для других художников слова.

Сегодня Иван Жданов откровенно признаётся в самобытности своего таланта, не зависимого от любых современных течений и влияний. Отрицает когда-то ему идейно близких Парщикова, Седакову, Еременко, но по-прежнему боготворит поэтов Серебряного века —  позднего О. Мандельштама, Б. Пастернака, И. Бродского, которым он остаётся верен с юности, когда впервые их для себя открыл в научной библиотеке М. Горького во дворе журфака МГУ.  Из  литераторов ХХ века ему близки ныне покойные поэт-традиционалист Владимир Башунов и его земляк Василий Шукшин.  По мнению Ивана Жданова, Шукшин — колоссальный мастер фрагмента. Его короткие рассказы — это сплошное очарование, они очень напоминают поэзию. Потому что поэзия должна быть лаконичной, стремительной, фрагментарной. Для Вани Жданова в стихах важен темп, ритм, мелодика и заданность речи. «В стихе, — считает он, — должно быть всё как одно слово»:

Я буду дорожить

виной или ошибкой.

Ткань возвратится в нить,

чтоб грусти стать улыбкой.

Надежды больше нет,

есть только вера в чудо —

и надо мною свет

         неведомо откуда.

Иван Федорович Жданов —  ныне признанный классик русской поэзии. Разговоры о метареализме ему уже не особенно интересны. В редких интервью он с большей охотой вспоминает своих товарищей по  Alma Mater, которые, как и он, отважно искали новых путей в словесности, будь то поэзия, проза или  публицистика. Будем надеяться, что из прекрасной университетской среды выйдет ещё немало подлинных поэтов, ибо дух поэзии так же вечен и молод, как вечен и молод сам Московский университет.

Гуарик Багдасарова