Конкурс чтецов в ахматовском музее: «Непобеждённое Слово»
В клубе-музее «Мангалочий дворик Анны Ахматовой» 15 06 17
состоялся конкурс чтецов. Директор ахматовского музея А.В. Маркевич
продиктовала условия состязания декламаторов. Надо было наизусть прочитать отрывки из поэм Анны
Ахматовой – тем самым руководству музея хотелось привлечь внимание, прежде всего, молодых
слушателей к поэмам талантливого русского
поэта Серебряного века. В состав жюри вошли: актриса Елена Бурова, знаток
ахматовского творчества А. Маркевич,
секретарь Раиса Крапаней.
В
состязании приняли участие молодые конкурсанты РЦНК в Ташкенте, школьники,
лицеисты, учащиеся колледжей. Их поддержали
взрослые активисты ахматовского музея. В целом, организаторам удалось
создать непринуждённую обстановку ахматовских чтений, в которых приняли участие
активисты и гости музея. В конкурсной программе прозвучали фрагменты из поэм «У
самого моря», Путём всея земли», «Реквием», «Поэма без героя» в выразительном
чтении Наины Каримовой, Арсена Сиражиддинова, Дарьи Беловой, Елены Буровой,
Александра Курышева, Тамары Ворошиловой, автора этих строк. Их дополнили
лирические стихи из разных сборников Анны Ахматовой в исполнении Ирины
Вихровой, Татьяны Касьяненко. Посвящение Анне Ахматовой «Фонтанный дом. Опальная
царица» поэта Андрея Лядова выразительно прочитал самый юный участник и лауреат
конкурса из 284-ой школы Давлат Болтаев.
Во взрослом конкурсе чтецов победу одержали Тамара Ворошилова и Ирина Вихрова. Все победители были награждены книгами из фонда музея, связанными с
именем А. Ахматовой, а также юбилейным пятнадцатым альманахом «Под крылом
Пегаса» (2014 г .).
Анна
Ахматова писала о «Поэме без героя» в Ташкенте 8 апреля 1943 года: «Я посвящаю
эту поэму памяти её первых слушателей –
моих друзей и сограждан, погибших в Ленинграде во время осады.
Их
голоса я слышу и вспоминаю их, когда читаю поэму вслух, и этот тайный хор стал
для меня навсегда оправданием этой вещи»
(«Вместо предисловия»)[1]. Нам
известно, что Ахматова писала триптих 22
года (1940-1962) в Ленинграде, Ташкенте и Москве.
В
качестве эпиграфа к поэме «Реквием» (1935-1940) А. Ахматова использовала собственные
стихи, написанные позднее в 1961 году:
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
В предисловии
к поэме, названном ею «Вместо предисловия», она писала: «В страшные годы
ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то
раз кто-то «опознал» меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами,
которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от
свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили
шепотом):
-
А это вы можете описать?
И
я сказала:
-
Могу.
Тогда
что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было её лицом» (01 04 1957,
Ленинград)[2].
С
новой силой эти поэмы фрагментарно прозвучали из уст молодых чтецов. Главный
результат – была достигнута основная цель подобных литературных чтений: в них
был воссоздан художественный мир Анны
Ахматовой и её непобеждённое Слово,
несмотря на гонения на её поэзию в эпоху
жёсткого идеологического конвоирования культуры А. Ждановым и ему подобных
узурпаторов духовной жизни многомиллионного народа.
Здесь
в ахматовском музее нашлось место всему: мудрой иронии, гимну любви, тревожному
предупреждению о возможных социальных и моральных катастрофах, жажде
житейской радости, выстраданному
гуманизму, отрицанию сальеризма в искусстве, глубинному чувству Отечества и - ни разу не поколебленной вере в русское искусство, в русскую речь:
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
Свободным и чистым тебя пронесём,
И внукам дадим, и от плена спасём
Навеки!
(Ташкент,
февраль 1942)
В
последние годы эти слова обрели всемирное эхо: они воспринимаются как
символические всеми, кто с растущим добрым пристрастием, с душевным интересом
обращается к русской культуре, к нынешнему опыту меняющейся духовной жизни и к
русской речи, которая нам рассказывает об этом историческом опыте.
Анне
Андреевне Ахматовой в поэзии и прозе
выпала скорбная и великая доля: доказать неистребимость национального
слова художника вопреки сатанинским силам антиискусства и мрачным покровителям
последнего. Отечественная культура выстрадала право на признание Ахматовой летописцем эпохи и
исповедальницей своего гнева, своей драмы и мировосприятия, которое сродни
пушкинскому. В будущем руководство музея планирует провести аналогичный конкурс
по прозе А. Ахматовой, овеянной, как и её мужественная поэзия, победительной
окрашенностью.
Гуарик Багдасарова
Комментарии
Отправить комментарий